Заслуженный врач РФ

Его опыт эксперта в судебной медицине может лечь в основу увлекательного детектива. Или романа, полного романтики и приключений. Он — такой. Олег Маркович Зороастров. Человек, влюбленный в свое дело и людей. Как может жизнелюбие и сердечность сочетаться с суровой правдой профессии? Не может. Но сочетается.


Вы могли отказаться от распределения в Тюмень?

Как секретарь комсомольской организации выпускного курса, я должен был понимать политическую задачу и свой долг. И понимал, конечно. Тогда, весной 1962 года, к нам в Ижевский мединститут приехал главный врач первой городской больницы Тюмени Аркадий Асланян. Мы встретились с ним и он попросил меня подобрать 30 хороших выпускников для Тюменской области, включая меня самого. По моей специализации он предложил место судмедэксперта в Ишиме. Так и распределился.

Сразу после выпуска я женился, и мы вместе с Тамарой отправились с парой чемоданов в Сибирь. Остановились в тюменской гостинице «Заря». Меня почему-то поселили в четырехместный мужской номер, ее — в аналогичный женский. Наутро пошел в Облздрав оформляться. Меня, выпускника (а он лично разговаривал с каждым выпускником!), принял сам Юрий Николаевич Семовских, заведующий областным отделом здравоохранения. Человек-легенда! И неожиданно он говорит, мол, давай не в Ишим, а лучше — в Ханты-Мансийск: «Вы, ребята, не пожалеете — там такое развитие начинается!»

После четырех месяцев практики в Тюмени, мы с женой отправились в Ханты-Мансийск. В самые декабрьские морозы.

Жена не напугалась?

Напугалась, понятное дело. Сразу-то нас приютил мой друг Костя Коврижников, который там немного раньше обосновался. Потрясающий человек был. Его отец и дед были немалыми чинами в царской армии. Голубая кровь, интеллигенция. Сам Костя, а он был старше меня на 10 лет, поступил к нам в институт после того, как вернулся из китайской эмиграции. У него уже имелся хороший опыт — оперировал на корейской войне. Соответственно, в Ханты-Мансийске ему сразу предложили должность зама главного врача по лечебной работе. У него было хорошо, но не на век же мы тут устроились. Но и потом мы общались и дружили с Костей годы...

Выделили нам квартиру. Полгода не топленная, холод жуткий, дрова сырые, дымят, не горят. Вот тут моя Тамарочка и заплакала. Кое-как перекантовались ночь и наутро я решительно пошел выбивать хоть маленькую, но теплую комнатку. Однако чтобы в нее въехать, мне пришлось заодно «выбить» и лошадь — для того, чтобы перевезти вещи прежней хозяйки комнаты, которая переезжала в другое жилье.

Вы приехали на комсомольско-молодежную стройку. Разве там был фронт работ для судмедэксперта?

Везде же люди, всякое случается. Первая моя командировка оказалась в Березово на суицид. Летел на АН-2, том самом, что на лыжах. Январь. Больница стоит в лесу.. Мне главврач говорит, после необходимых манипуляций, что сейчас пойдем на охоту. Я удивился — как на охоту? Надо же то, се. Оказалось все проще: мы вышли на крыльцо больницы и он стрельнул из ружья в глухаря на дереве. Кругом же тайга!

А я стою потрясенный не столько от охоты, сколько от самого факта, что нахожусь там, где был в ссылке сам Александр Меньщиков. Жаль, конечно, что дом его сполз с обрыва, зато лиственница, что помнит его, сохранилась. Это было удивительно...

Север был не в тягость?

Мы пробыли там четыре года. Это было такое счастье, хоть я не сразу его осознал. Но вообще довольно быстро полюбил и те края, и людей местных, и свою работу. Кроме того, я же развел там бурную самодеятельность — как без этого-то! В Ижевске клуб, который я организовал при мединституте, даже охраняла конная милиция, так он был популярен. На шестом курсе мне по случаю достался политический фельетон, от которого отказался Аркадий Райкин. И с ним я стал лауреатом разных премий. Мне нравился такой разговорный жанр, даже поступал в ГИТИС, но не прошел через 99 конкурентов на одно место. Впрочем, все к лучшему.

И здесь, на Севере, мне было очень интересно заниматься творчеством и общественной деятельностью. Меня быстро продвигали по линии комсомола: секретарь окружкома, член Тюменского обкома ВЛКСМ. При этом у меня, единственного в округе судмедэксперта, было по 40 командировок в год. Ездил на всех мыслимых видах транспорта: лошади, олени, вертолеты, самолеты... Разве что на лыжах не ходил.

В 1963 году в Тюмени открылся медицинский институт. На тот момент я думал об аспирантуре и серьезно готовился к ней. Со Свердловском не сложилось, и спустя год (опять все к лучшему!) поступил в аспирантуру Второго медицинского института в Москве.

Примечательно, что у меня на тот период не сложилась не только уральская аспирантура — взяли местного специалиста, но и поездка в Англию по линии комсомола. Тут причина была другая, я узнал о ней позднее и страшно удивился. В отличие от меня, те, кто проверял анкеты, были в курсе, что мой дед служил офицером в царской армии. С 1914 по 1917 год находился в Вене, в плену. Освободили — вернулся в Ижевск. Но в Ижевск пришла армия Колчака, и его забрали в эту армию. В 1918-м дед умер.

Честно сказать, у вас и фамилия не заурядная.

(улыбается) Тоже потом выяснил, что она так-то не по крови была дана моему пра-прадеду. Он носил фамилию Рудинский, но синод в начале 19 века присвоил ему за заслуги в богословской науке эту фамилию. Так мы, его потомки, все стали Зороастровы.

Москва не затянула вас насовсем?

Меня в аспирантуру отпустили со скрипом, взяв обещание, что я потом вернусь. И я вернулся.
В Москве жил в общежитии при институте, жена — за 200 км от меня у подруги в городе Ковров. По выходным уезжал к ней. Прекрасные были эти три года... Учился блестяще, на третьем курсе защитил кандидатскую. Устраивал на кафедре капустники. К нам все с удовольствием шли на посиделки. Стихи писал, вечера проводил обалденные. Еще работал на неотложке — не на стипендию ведь жить молодой семье.

В Тюмени в 1969 году стал ассистентом на курсе судмедэкспертизы в институте. Жили в общежитии № 1, которое и сейчас стоит себе. Еще на полставки работал в Бюро судмедэкспертизы. А потом, спустя полтора года, мне предложили освободившееся место руководителя этого Бюро. И я в 33 года стал начальником. Проработал на этом месте 38 лет.

Тюмень смогла стать родным городом?

А как же! Вся жизнь — более 50 лет — прошла здесь. Сюда перевез свою маму из Ижевска, здесь выросли мои дети, теперь растут внуки.

Руководящая работа не убила в вас специалиста?

Что вы! Как был экспертом, так всегда им и оставался. Я не бумажный руководитель, который боится потерять должность и остаться не у дел. Всегда знал, что заработаю у секционного стола на кусок хлеба. Более того, и сейчас делаю по договору самые сложные экспертизы, выступаю в судах. Приглашают...

Олег Маркович, вам это интересно по-прежнему?

Очень. Надо думать в каждом случае, напрягаться. Ведь ты у своего стола смотришь целую историю.

Знаете расхожее мнение, что в судмедэксперты, равно, как и в патологоанатомы, идут те, кто боится живых пациентов? Не согласны?

В романе Артура Хейли «Окончательный диагноз» его герой-патологоанатом входит в аудиторию и все врачи почтительно встают. Такая же реальная история была с моим профессором Давыдовским (завкафедрой во Втором медицинском в Москве). Патриарх. Изумительный специалист. Есть, знаете, просто «вскрывальщики» в нашем деле, а есть профессионалы высочайшего уровня. Без ложной скромности отмечу, что меня знали в нашей среде по всей стране — от Калининграда до Камчатки. И это отношение дорогого стоит. Я своим детям, дочери и сыну, всегда говорю, что мой самый главный капитал — отношение ко мне людей.

Как сочетаются в вас жизнелюбие и мертвый материал для исследования?

За каждым мертвым материалом стоит жизнь человека. Смерть — это этап жизни. Мне, как специалисту, надо установить самое главное — причину смерти. Почему умер человек. Это благородная задача, но и очень трудная. Как важно близким знать от чего скончался их родной!

А насчет сочетания, так во мне много противоречий. С одной стороны, я — материалист, многое знаю о теле. Но, с другой стороны, пытаюсь понять, куда уходит душа, в существовании которой у меня нет сомнений. Хочется познать и эту тайну...

Текст: Людмила Караваева. Фото: автора и из архива О.М.Зороастрова

Заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор.
Начальник Тюменского областного бюро судебно-медицинской экспертизы (1971-2009), заведующий кафедрой судебной медицины Тюменской медицинской академии (c 1993).
Родился в Ижевске.
После окончания Ижевского государственного медицинского института в 1962 г. О.М. Зороастров работал судебно-медицинским экспертом в Ханты-Мансийском автономном округе. С 1966 по 1969 г. обучался в аспирантуре на кафедре судебной медицины II Московского медицинского института. В 1969 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Распределение и соотношение содержания этилового алкоголя в некоторых органах, тканях и выделениях человека».
Защитил докторскую диссертацию в 2004 году: «Экспертные критерии диагностики острого отравления этиловым алкоголем при исследовании трупа.»
С 1969 г работал ассистентом курса судебной медицины Тюменского медицинского института. В 1971-2009 г.г. являлся начальником Тюменского областного бюро судебно-медицинской экспертизы.
С 1993 г. заведующий кафедрой судебной медицины Тюменской медицинской академии (до 2009 г. — по совместительству). О.М. Зороастровым опубликовано более 180 научных трудов. Член президиума правлений Приволжско-Уральской и Сибирской ассоциаций судебных медиков, председатель правления Тюменского отделения Всероссийского общества судебных медиков.
Награжден Почетной грамотой Тюменского облисполкома и другими грамотами, медалями «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири», «Ветеран труда», значком «Отличнику здравоохранения». В 1995 ему присвоено почетное звание «Заслуженный врач РФ».

Интересное в рубрике:
Он приехал в Тюменскую область из соседней Томской и двадцать лет работал журналистом на Севере, в С...
Ему нравится дарить городу маленький Манхеттен и гигантскую книжную полку. Он гнет свою «Крапивинскую линию»...
В театре «Ангажемент» состоялась его актерская и режиссерская судьба. За почти 15 лет на родн...
В ней столько энергии, что она, как генератор подзаряжает ею других. И все вокруг начинает крутиться и вертеть...
В Тюмени у него нет одноклассников и одногруппников, которые для многих людей надежда и опора. Земляков-то и&n...
Первую лампочку он увидел в 14 лет. Мечтал стать биологом, но поступил на истфак. Три десятка лет службы ...