Кондратович Мария: «Профессия дала мне крылья»

Ваша бабушка, известный профессор, доктор филологических наук Анна Марковна Корокотина, оказала на вас большое влияние?
⠀
− Моя бабушка — безусловный авторитет и патриарх в нашей большой семье. При этом ее родители не имели к филологии ни малейшего отношения: ее отец после эвакуации из Москвы в Томск работал на заводе бухгалтером. Бабушка родилась в 1930 году в Щорсе, а вот моя мама и я сама — в Томске. Я этот город знаю плохо, но благодаря факту рождения в нём, маме и родственникам с её стороны — люблю.

Папина мама — тюменка, отец — украинец, подполковник ВДВ, именно поэтому мой папа родился в городе Советская Гавань, в первый класс пошел в Германии, в университет поступил в Тюмени. В итоге этот город собрал нас всех и стал домом. ⠀

Все началось с того, что в 1970-е тюменский педагогический институт поменял статус и стал университетом. Ректор Александров пригласил кандидата филологических наук Анну Корокотину, чтобы она создала здесь кафедру русской литературы — в Томске исторически всегда был очень сильный преподавательский состав. Решение переехать из Томска, где она окончила и школу и вуз, было сложным, тем более, что обеим её дочерям пришлось менять школу ближе к выпускным классам. Более 35 лет Анна Марковна преподавала русскую и советскую литературу, выпустила свыше ста дипломников, воспитала 12 кандидатов наук и несколько докторов наук. ⠀

Примечательно, что моя мама Ирина и ее родная сестра Татьяна были абсолютными гуманитариями, но первая окончила математический факультет ТюмГУ, а вторая — Индустриальный университет. Они не пошли на филфак, так как не хотели, чтобы у кого-нибудь хотя бы мысль появилась о «блатном» поступлении. ⠀

Но университет сыграл большую роль в наших судьбах не только из-за бабушки. Папу, студента историко-филологического факультета и маму свел вместе студенческий театр СЭН (Союз Энтузиастов) под руководством легендарного Владимира Рогачева. Мама рассказывала, что в красивого, умного и невероятно харизматичного папу было влюблено так много девушек, что оно твердо решила не пополнять их количество. Но что-то пошло не так... (улыбаемся) И я ее прекрасно понимаю.

Я абсолютно папина дочь, хотя его нет с нами уже более 20 лет. Все ценности в жизни и характер от него. Мне его очень не хватает... ⠀

Вас в семье почти по Чехову — три сестры. Вы близки с ними? ⠀

— Да, хотя живем в разных городах и сейчас даже странах. Старшую сестру назвали Анной в честь бабушки. Младшую — Ольгой, как прабабушек. А со мной вышла проблема. Папа даже сидел в Ленинской библиотеке и изучал значения имен, но все никак не мог выбрать самое достойное для его второй дочери. Его чуть в армию не забрали, так как меня официально еще не зарегистрировали и получалось, второго ребенка (при наличии двух детей в армию не брали) как бы и нет. В итоге я стала Марией и до сих пор шучу: «Вы долго так думали и были весьма «оригинальны». ⠀

Почему выбрали журфак?
⠀
− Я со школы обожала английский язык, хотела знать его в совершенстве и потому поначалу готовилась к поступлению на факультет романо-германской филологии. Однажды мама высказала решающий аргумент: «Английский можно учить параллельно с другой профессией. В год моего поступления на филфаке открылось отделение журналистики и этот факт всё решил! Ведь в классе шестом я сильно увлеклась музыкальным радио. Решила, что английский буду изучать сама, а работать на обожаемом мной радио. ⠀

Вероятно, вы очень рано научились читать? ⠀

− Почти с младенческого возраста я страстно любила листать книги. Не рвала страницы, не мяла и не черкала на них, как это бывает у малышей, просто подолгу перелистывала и рассматривала. Мама говорит, Маше можно дать книги и она будет час ними сидеть. А читать научилась вполне стандартно — в шесть лет.

Родители выписывали нам все существующие журналы и газеты для детей и подростков, а их тогда были десятки. Себе, кстати, тоже. Папа даже сам переплетал литературные произведения из журналов в книги. Когда в 90-х подписка стала работать плохо, я любила ходить в библиотеку и читать журналы «Ровесник» и «Мы».

Однажды, когда мне было около семи лет, в интервью Софи Лорен я прочитала её высказывание о том, что для женщины важен красивый голос. С той поры мне захотелось, чтобы у меня был такой голос. Я каждый день брала программки телепередач из газет и с выражением читала их вслух, как диктор. ⠀

И все же не пошли на ТВ. ⠀

− Потому что любила радио. Когда меня взяли на Радио-7, я поверить не могла в свое счастье! После первого курса все лето с фанатизмом проработала совершенно бесплатно там и была несказанно довольна. После второго курса пошла на кастинг на новую «Красную Армию», которой, собственно, еще и не было. На прослушивании претендентов оказалось человек сто, выбрали восемь. В итоге на «Красной Армии» осталась я одна.

Таким образом, с 2000 года я работала (подумать только — 18 лет!) на этой радиостанции, годами вела утренние, дневные, вечерние шоу. Была и программным директором и редактором и диктором. Да что я только не делала в эфире и вне его. У меня есть профессиональные награды и благодарности, что немудрено за столько лет. ⠀

Отчего покинули? ⠀

− Я до сих пор не чувствую, что «покинула» радио. Кажется, для меня это невозможно. Прихожу озвучивать ролики, что-то помогаю придумать, дружу с ребятами. Просто однажды поняла, что очень устала работать годами по 12-14 часов в день. Мне хотелось обучать людей, я отдавалась по полной и на радио и на своих мастер-классах. Отказывалась от приглашений в другие города и совершенно запустила здоровье. Пока такой период, безрадийный. ⠀

Как решились на новое дело? ⠀

− Оно было не новым по сути, так как я постоянно учила новеньких на радио — кому говор надо было убрать, кого обучить орфоэпии, кому помочь отточить дикцию. Я получила хороший совет от умного человека, что можно попробовать передавать свой огромный опыт. Через страницу в соцсетях набрала первых учеников. Не обещала ничего, просто написала на стене, что научу тому, что умею сама.

Два раза в неделю вечерами в течение месяца с полной отдачей мы с ними работали. Оказалось, что людям это нужно. ⠀

Не появился ли у вас пунктик — слышите человека и думаете, что вот это или то нужно поправить? ⠀

− Если это не мой ученик, абстрагируюсь. Никогда не буду поправлять собеседника, если он сам не просит, если у него нет потребности обладать благородной речью. Раньше очень переживала, что люди мало читают. Мне всегда хотелось, чтобы общество было интересным. Теперь спокойнее и к этому отношусь. ⠀

Как говорит Тюмень? Есть характерные особенности? ⠀

− Быстро говорим, зажевываем слова (буит — вместо будет, нраица — нравится). Много просторечий. В целом — мы носители уральского говора, хотя Уралом себя не считаем. Сразу замечу, что в самом говоре ничего особенно плохого нет. Это речевые особенности, которые могут мешать человеку в его профессиональной деятельности, а могут и не доставлять никаких неудобств. ⠀

А зачем нужны ваши уроки жителям, скажем, Милана или Тель-Авива? ⠀

− Наступило время, когда многие захотели учиться, а я могу помочь получить результат быстро. Очно и онлайн. Для итальянских гидов (и любых других!), например, важно владеть не только правильной речью без каких бы то ни было местечковых нюансов, но и уметь разговаривать не на связках, правильно распределять дыхание. Люди хотят заявить о себе в интернете, соцсетях, блогах, сторис — говорить красиво и уверенно. Что касается представителей бизнеса, то хорошо поставленная грамотная речь — необходимый инструмент.

Родители хотят быть примером детям. Словом, причины и потребности разные. ⠀

География ваших уроков и мастер-классов расширилась далеко за пределы не только Тюмени, но и России. Не тяжелы перелеты? Не планируете ли уехать из Тюмени? ⠀

− Насчет перелетов: люблю романтику путешествий, аэропорты, небо, дорогу. Ученики дали мне крылья, ведь я всегда мечтала много путешествовать и знакомиться с новыми людьми. Что касается Тюмени... Этот город меня знает и ждет. А еще у меня здесь любимые люди, мои бабушки, которым я очень нужна. А они — мне. ⠀

Текст: Людмила Караваева. Фото: архив Марии Кондратович.