экскурсовод
Он водит по Тюмени экскурсии, аналогов которым нет. Рассказывает об истории города матом, поет о местных достопримечательностях под живой аккомпанемент, катает туристов на мотоцикле «Урал» и автобусе «Икарус» советского образца. За несколько лет Николай Дробунин по-настоящему вжился в роль экскурсовода-стендапера и старательно придерживается ее даже в социальных сетях.

— Почему вы для себя выбрали этакий образ молодого Чехова — очки в круглой оправе, борода, твидовый костюм?

— Никакой это не образ, это всего лишь очки и борода. Я просто одеваюсь, как мне удобно. Иногда вообще хожу как бомжара — рваные джинсы, куртка. На мотоцикле гоняю в таком виде.

— Кстати, про мотоцикл. Это же настоящая экзотика! Как пришла мысль катать туристов на «Урале»?

— Мне просто нравятся тяжелые мотоциклы Ирбитского производства. А так как я почти все приспосабливаю под экскурсии, то конечно использую и его. Экскурсия получается очень крутая — в 3D-формате. Обзор в коляске просто потрясающий, ты видишь абсолютно все. В автобусе обзор все равно ограничен: не видно верхнюю часть зданий, стекла бликуют, и ветром не обдувает, а летом это актуально.

Для холодов есть специальные костюмы, чтобы ездить на мотоцикле — такие же, как на горнолыжном курорте. С коляской я езжу круглый год, и зимой эти экскурсии тоже заказывают.

— Какая экскурсия сейчас самая популярная?

— «Тюмень матёрая». (смеется)

(Экскурсия 18+ с обсценной лексикой — прим. авт.)

— Что это говорит о тюменской публике?

— Ничего не говорит, экскурсия просто интересная. Почему популярна группа «Ленинград»? Почему [Сергей] Шнуров собирает стадионы? Просто русский мат, как бы ни пытались его запретить, живее всех законодателей и чиновников. Он прошел много веков и доказал, что без него мы не можем обойтись. У русского мата есть огромное количество функций, жизненно необходимых для человека в нашей стране. В первую очередь, он помогает снять стресс. Это и болеутоляющее, и средство коммуникации. В некоторых профессиях вообще нереально от него отказаться, потому что работа встанет.

Конечно, глупо его запрещать, но в общественных местах его употребление не уместно. А в узком кругу, в кино, в искусстве, он не должен быть под запретом. Я, например, не представляю себе фильм «Карты, деньги, два ствола» без мата. Как передать среду без этой части лингвистики?

— Тюменская среда располагает к мату? Тюмень же так любят показывать очень глянцевой и красивой.

Любая среда в России располагает к этому. Я очень люблю на экскурсиях показывать Тюмень разную. Я в такие *** [задворки] вожу — в Зареку, в Царево городище (ул. Орловская), где все разбито.

При этом все равно считаю, что Тюмень самый удобный город в России. Гораздо удобней Москвы и Петербурга для жизни, удобней южных и крымских городов для работы экскурсовода. Мы здесь в Тюмени на «экскурсионке» зарабатываем больше, зарплата экскурсовода у нас выше, чем в крупных городах. А еще мне ужасно нравится, что у нас есть аэропорт с международным терминалом. Становится не так важно, насколько далеко ты живешь от столицы, если есть транспортная инфраструктура.

— Но можно ли сравнивать Тюмень с крымскими и краснодарскими городами? Привлечь туристов в регион — это почти несбыточная мечта, не говоря уже о том, чтобы сравняться с курортами. Есть ли у нас в этом смысле потенциал?

Это же только назвали проблемой. Никакой проблемы нет: люди едут, мы работаем, и туристов, я считаю, достаточно. Но все время ставится какая-то планка, цель «догнать и перегнать». Кому она нужна?

Этим заморачиваются чиновники, им нужно показать цифры, увеличить наполняемость бюджета — их интересуют деньги. Но для того, чтобы их получить, сначала надо вложить бабки, и бабки большие. Я все время привожу в пример озеро Лох-Несс. Власти этого местечка потратили кучу бабла, чтобы в мировых журналах появилась легенда о чудовище, живущем в этой воде. Нет там никакого чудовища, но туда едут сотни тысяч туристов, чтобы посмотреть на озеро.

Посмотрите на Аркаим — это просто поле. Существует несколько статей о том, что там «центр земного притяжения». Утверждение спорное, но туда едет очень много туристов.

Нужен пиар, нужно раскручивать наши туристические ресурсы. Либо что-то такое построить, на что люди захотят посмотреть. Например, какого-то железного монстра, который из Туры будет подниматься в субботу и воскресенье. И на это зрелище поедут со всей Западной Сибири и Урала.

Вот со строительством самого большого в России аквапарка станет очень много туристов. Хотя прежде всего, это будет детский туризм.

— А существующие достопримечательности могут быть интересны?

— Я работаю в Тюмени, потому что тут есть, что показывать. Иду по городу, подмечаю все необычное и включаю в экскурсии: надпись «Кисы» на ул. Ленина, название «Кондитерия», которого нет в словарях (его в Тюмени придумали), герб с двуглавым орлом на деревянном доме в районе Орловской.

И потом у нас столько памятников архитектуры!

Вот если бы меня назначили директором департамента по туризму, я бы сделал все, чтобы закрыть въезд автомобилям на улицу Республики от Челюскинцев до Моста Влюбленных. Все это памятник архитектуры под открытым небом, в Европе такие места музеефицируются.

Вы только представьте себе, если там будет ходить только гужевой транспорт?!

Я бы вообще сделал все, чтобы ограничить въезд автомобилей в центр города. Меня бы конечно за это закидали яйцами, но это способ сделать город туристически привлекательным. Естественно, следовало бы закрыть улицу Дзержинского, и создать великолепный исторический кластер. Сделать можно все, нужна только железная воля руководства и понимание того, что люди поедут на что-то уникальное.

— В истории Тюмени был человек с такой железной волей?

— Три мужика изменили город Тюмень. Первый из них — это Текутьев. Если верить историкам, именно он пролоббировал строительство железной дороги в Тюмени. Это изменило весь расклад в Западной Сибири: Тобольск сразу захирел, хотя и был столицей, главные конкуренты Тюмени — Курган и Шадринск — тоже загнулись. При нем построены первая больница, первый театр, первая библиотека.

Второй — это мертвый Ленин. Он, сам того не желая, прославил Тюменскую область. Просто тем, что у нас лежал в годы войны. Ну, и конечно, Сергей Собянин. Первое, что он предпринял — плановая реконструкцию исторического центра Тюмени. И это сразу город преобразило. Сколько у нас было туристов в 2001 году, и сколько сейчас? Разница в десятки тысяч человек!

— А Тобольску в плане туристических ресурсов мы проигрываем?

— Нам не надо больше туристов. У меня много экскурсий и много туристов — я не вижу в этом проблемы. Но туризм в стране так или иначе будет ограничен, потому что на него влияет очень много факторов. В первую очередь, это засилье церковных устоев. В Европе или Америке Распутина бы сделали главным брендом секс-индустрии, и на него ехали бы со всего мира, а у нас он святой человек. Я очень дружу с [Владимиром и Мариной] Смирновыми, которые открыли музей Распутина (в селе Покровское — прим. авт.), но я не согласен с их точкой зрения. Никаким святым он не был, а был обычным человеком, которому не чужды бренные наслаждения.

Давайте подадим Распутина как Russia`s greatest love machine, и туристы поедут.

Меня, например, не устраивает, когда перекрывают целые улицы из-за каких-то религиозных шествий. Я еду с туристами, улица перекрыта и надолго, а мне на большом автобусе никуда не съехать, потому что все смежные улицы очень маленькие. Или в Тобольске стоят динамики огромные, вещают на всю Красную площадь, и я не могу вести экскурсию. Кажется, что это не проблема, но отрасли это мешает. Поэтому я сделал экскурсию «Тюмень атеистическая», и там рассказываю о судьбе зданий храмов в советский период. Тогда, мне кажется, они использовались с пользой для тюменцев.

Второе ограничение — закрытость нашей страны от западных стран. Визовые требования, санкции — к нам просто боятся ехать. Да и какие туристы, если руководство страны делает все, чтобы мы пребывали в конфронтации с Европой. Я назвал только два фактора, но они решающие. Интуристы к нам сейчас едут только из разряда — «я экстремал, хочу проехать по Транссибу». Или те, у кого есть русские корни — потомки мигрантов первой, второй волны, — или просто любители русской классики.

— Почему вы решили возить туристов в Крым?

— Я бы не хотел углубляться в политическую полемику. Буду работать в любом регионе, который присоединят к России. Присоединят завтра Аляску обратно, я поеду на Аляску. У меня, кстати, есть мечта сгонять туда, прямо через всю Сибирь и Дальний Восток. Она когда-то полностью входила в состав Сибирской губернии и управлялась из Тобольска. Это дико интересно, ведь там жили наши земляки, которых Витус Беринг туда привез. О таких вещах очень хочется рассказывать другим.

А про Крым — это потрясающие, когда ты едешь на автобусе, и страна меняется не глазах. Саратовская область не похожа на Самарскую, Волгоградская и Ростовская абсолютно разные. Меняется пейзаж, дома, говор, люди совершенно другие. В Ростове-на-Дону говорят практически как украинцы, в Крыму тоже очень оригинальное местное наречие, и люди отзывчивые. А сколько там музеев, памятников архитектуры! Я сам не пляжный турист, и если еду на море, не купаюсь вообще, но музеи, парки облажу обязательно.

— Кто основной посетитель ваших экскурсий?

— Какого-то целостного портрета не получается. Сейчас уже в большей степени это тюменцы и чаще всего молодые. У нас много тематических экскурсий, люди могут ездить на разные, каждый раз получая новую информацию. Популярна музыкальная экскурсия «Концерт на соляре» — обо всех объектах, которые мы проезжаем, я рассказываю в стихах, переложенных на музыку. Стихи написал сам, мне аккомпанирует гитарист. Спросом пользуются «Тюмень матёрая», «Кладбища Тюмени», мотоциклетная экскурсия — они не имеют аналогов в городе. Мы занимаемся такими экскурсиями, потому что в этом сегменте нет конкуренции.

— Без конкуренции не сложно работать?

— Соревноваться с кем-то не вижу никакого смысла. Это скорее творчество — мне интересно делать новые вещи. Представьте себе, есть одна экскурсия — Ленина-Республики — и так каждый день. Можно с ума сойти от скуки!

Нужен формат, который легко воспринимается аудиторией. А я беру что-то, что мне нравится, и адаптирую под экскурсию. Нравится на мотоцикле гонять, пусть будет экскурсия, нравится ездить на автобусе — я купил себе «Икарус». Он красивый и очень надежный. У меня есть водитель, который много лет проработал на «Икарусе», знает автобус как свои пять пальцев, выучил все мои маршруты.

— Вы какое-то время работали в тюменском музее ИЗО, занимались созданием выставок, были хранителем коллекций. По вашим ощущениям, необходимы ли перемены тюменским музейщикам? Ведь экскурсоводы, например, отчасти благодаря вам, выходят на какой-то новый уровень коммуникаций, говорят на одном языке со зрителем.

— Вообще, музею нужно меняться, потому что современный зритель требует новых подходов. Но это консервативный институт, в котором на радикальные изменения пойти очень сложно. По моим ощущениям, в американских музеях примерно тоже самое. Там бывает трудно не только интересно подать статичную информацию, но и просто вдохновить на это сотрудников. Поэтому, может быть, хорошие коммуникации в музеях и появятся, но не скоро.

Всем нам хочется перемен, и каждый из нас может что-то для этого сделать. Вот я могу свою отрасль развивать, как-то креативить. Если мы хотим завлечь сюда туристов, то нужно придумывать разные интересные фишки, а они обычно сопровождаются критикой местного населения.

В этом смысле тяжело быть мэром города: чтобы ты не сделал, тебя все равно будут клеймить. Но делать нужно, и нужно открыто все обсуждать. Вот недавно я читал, что к главе Тюмени мужик пришел с осиновым колом, чтобы помочь решить какую-то проблему. Это очень оригинальный поступок, и он говорит о том, что мы все участвуем в жизни города. Пусть сейчас обстановка такая, что кажется, будто от нас ничего не зависит. Но это не так, нужно и можно делать все, чтобы в этом городе нам жилось лучше.

— Вы родились в Тюмени?

— Нет, я родился в Тюменской области, в селе Юргинское. В Тюмени живу с 2001 года. Мои родители закончили здесь когда-то аграрный университет, работали инструкторами по туризму. В советское время туристические секции были на любой кафедре: каждый обязан был на работе посетить музей, съездить на экскурсию. Было очень много инструкторов, и мои родители организовывали походы на Урал.

Дедушка был историк, окончил МГУ, а потом работал профессором в Тюменском нефтегазовом университете. Мои дочери, кстати, тоже водят экскурсии, но пока не для аудитории — я еще учу их. Так что у нас такая историческая, туристическая династия, и мне комфортно в этой среде.

Беседовала Любовь Фоминцева
Фото из личного архива Николая Дробунина, vk.com/t.k.drobunin

Интересное в рубрике:
Диссертацию он написал по творчеству Сергея Есенина, но защиту отложил на неопределенное время. К новым з...
Банальные вопросы, вроде «как незнакомый человек реагирует, что вы играете роль веселого поросенка, а не Гамлета»...
Три года назад Альфия Кабирова объединила под своим крылом ялуторовских бабушек и придумала для них проект с теплым назв...
Режиссер самодеятельного театра, психолог, преподаватель, краевед, раввин тюменской синагоги Игорь Варкин начинал свою трудовую де...
Он не открыл месторождений, но побывал практически на всех нефтепромыслах Югры. Отдав более полувека любимому ...
Бывший начальник погранзаставы «Вахш». Руководитель ООО «Застава». Считает, что трудотерапия — ...
В два года на вопрос «кем ты хочешь стать, малыш?», он четко ответил: «Педиатром», чем...