Журавлева Екатерина: «Я отказалась от красивого шарфика творца»

Ваши родители, Олег и Ольга Суворовы, художники, вы — архитектор. Яблоко от яблонь недалеко упало...

— А куда ж падать! (смеется) Младший брат тоже стал архитектором, кстати. Когда училась в гимназии № 1, то выпускные классы уже проводила в архитектурном классе. К нам приезжали преподаватели из Екатеринбурга и по сути нацеливали на дальнейшее обучение у них. Так в моем случае и произошло — я отправилась в Уральскую архитектурно-художественную академию и провела там, в Екатеринбурге, шесть лет.

Надо полагать, что они не прошли для вас бесследно?

— Как личность я сформировалась там, это верно. Важно было осознать себя творческим человеком, ведь редко какой ребенок верно делает свой выбор. У меня есть знакомый, которого родители убедили в том, что правильный путь в его жизни — путь юриста, только на этой стезе он сможет состояться и прилично зарабатывать. Почти окончив университетский курс, мой знакомый все же понял, что это не его дело. Он пришел к моей маме с тем, чтобы она научила его рисовать, так как ему очень захотелось стать художником. При том, что раньше он никогда не рисовал. И, представьте себе, научился! Более того, сейчас сам учит других людей 3-D анимации. Правда, диплом юриста он все же получил.

Диплом в кармане. Как говорится в известном слогане — «В Сибирь по своей воле»?

— Не совсем. Мне вообще не хотелось возвращаться домой. Екатеринбург более молодежный и тусовочный город, который постоянно находится в движении. Все шестеренки его механизма крутятся 24 часа в сутки. Мне казалось, что только там и у меня все завертелось. Но приехал папа и буквально за руку отвез меня домой. Немного странное состояние: с одной стороны, я хотела там остаться, с другой стороны — почему-то совершенно не переживала, что покинула Екатеринбург. Меня примиряло с возвращением то, что дома меня уже ждала работа в Геопроекте и не терпелось к ней приступить.

Мой муж особенно не возражал насчет переезда на тот момент. Он примирительно предложил годик пожить в Тюмени, а там, мол, видно будет. Ростислав, уроженец Урала, не любил Тюмень тогда. Екатеринбург — активный и протестный город, что для журналиста очень интересно. А Тюмень — спокойная, здесь всех все устраивает по большому счету, жители в самом деле любят свой город. Все достаточно ровно и... скучно для активного человека.

Необычная пара, надо сказать — вода и огонь.

— Сейчас огонь немного поутих, а вода — вскипятилась! (улыбается) Через некоторое время я перешла на муниципальную службу и была вполне усидчивым и исполнительным чиновником, а так как мой профиль — градостроительство, то тщательно занималась различными документами в рамках своих служебных обязанностей.

Показательно, что после одного нашумевшего спектакля, где лейтмотив был «валить из Тюмени, или остаться?», зрителям было предложено сделать свой «выбор». Заметила, что мой муж положил монетку на чашу весов «остаться». И я его понимаю. Тюмень — комфортный город для жизни, чистый, спокойный, удобный, с детскими садиками и низкопольными автобусами. Жаль, что парков практически нет, в отличие от соседнего Екатеринбурга.

Интересно, вода вскипятилась на городской бане?

— Пожалуй. Все началось очень просто. Ехала в поезде и мне позвонили из тюменского отделения союза архитекторов, что сносят круглую баню и не могла бы я выступить в ее защиту от имени молодых специалистов. Я не задумываясь ответила, что без проблем.

Вообще первыми тогда забили тревогу историки, архитекторы поддержали. Потом был голый пикет Николая Дробунина с двумя девушками. Знаю, что некоторые приписывают участие в этой радикальной акции и мне. Но это не так. Просто одну из девушек звали Катя и мы с ней несколько похожи внешне. Но когда люди думают, что это была я, не спорю...

Получилась длинная история с почти счастливым финалом.

— Да, более шести лет длилось это «быть или не быть». Митинги, публикации в сми, экспертизы, встречи — много всего произошло. Вот и уход из городской администрации связан с моей гражданской позицией по бане. Случалось, даже угрозы получала откуда и вовсе не ждала. Когда возникали пораженческие настроения — я же живой человек, рефлексирующий! — всегда рядом находился кто-то, кто поддерживал.

Финал пока открыт, так считаю. Счастливым он станет тогда, когда баню откроют как новый полноценный объект и он снова станет частью города, пазлом в его большом портрете.

Каков же портрет Тюмени с точки зрения архитектора Журавлевой?

— Архитектура во многом является отражением самого архитектора, его личности. Но если картина или книга, за редким исключением, остается произведением одного автора, то город — общая мозаика разных мастеров. Соответственно, мы видим и хорошие и плохие образцы.

Если проследить историю Тюмени с самого начала, то отчетливо видно, что город «сделали» купцы. Это во многом определило не только архитектуру города. Даже мещане со своими домами и усадьбами тяготели к купеческому стилю. Очень показательна в этом смысле улица Дзержинского с ее деревянными украшениями и ананасами на воротах. И не стоит подменять сущность города и людей в нем живущих на что-то им не свойственное. Кому некомфортно в такой атмосфере жить — всегда могут уехать.

Хорошо, мы говорим о своеобразном ядре города. Но как долго можно прожить на одном историческом моменте?

— Многие не могут понять в чем уникальность Тюмени. Сейчас много навеливаний — город студентов, город инноваций. Но это и есть подмена. Что плохого в слове «бизнесмен»? Тот же купец только на современный лад. И Тюмень — все тот же бизнес-город, каким и был раньше. Кроме того, он по-прежнему стоит на своем «Шелковом пути» и его транзитность не надо воспринимать негативно. Мы остались торговым и купеческим городом и ментально и эстетически.

Что показываете при случае заморскому гостю?

— Начинаем с истоков — идем в исторический центр любоваться деревянной Тюменью. Рассказываю легенду про то, что Тюмень была городом ананасов — их образ нашел свое отражение на многих воротах или в элементах наличников. На самом деле, это так художественно вырезана сибирская шишка. Но ведь и ананас тоже шишка! Опять же правда в том, что в оранжерее того же Александровского сада с чугунной Машенькой на скамейке некогда выращивали ананасы. Известный факт. Так соединилась историческая действительность и легенда, что совершенно прекрасно.

Ананасы, к слову, легли в основу нашей концепции проекта благоустройства озера Алебашево. Идея прослеживается в мощении, например. Кроме того, мы заложили в проект оранжерею, где можно будет выращивать экзотические растения, в том числе и ананас. Жаль, что неизвестно, когда мечты воплотятся в реальность. Пока все существует только на бумаге.

Еще про гостей города — на Первом региональном урбанистическом форуме мы показали всем желающим не только добрый славный центр, но и знаменитую тюменскую грязь — наш особый «бренд»! Не обошлось дело и без рассказа о знаменитой лошади, утонувшей до революции в грязи посреди города. Большое впечатление на гостей произвела дорожка из опилок до самого берега озера Алебашево.

Помимо концепции Алебашево где вам удалось проявить себя как архитектора?

— В 2012 году мы с братом организовали «Творческое объединение Тюмени» — идей у нас и предложений было много. В 2017 году мы разместили информацию с нашими проектами в оконных проемах круглой бани. Это все многодельные проекты. На годы. На сегодня реализована реконструкция Сквера ветеранов энергетики по улице Одесской. На левую часть парка — по другую сторону Одесской (около медакадемии) тоже есть интересный проект, но пока там все осталось неизменным.

Из последних работ — проект набережной в Сургуте на Сайме.

Тут еще вот какая тонкость. Реальность такова, что в настоящее время игнорируется авторский надзор. В результате «письма дяди Шарика» от первоначальной концепции остается немного — там заменили рекомендуемый материал на более дешевый, здесь что-то по своему усмотрению сделали вразрез с мнением архитектора.

Вы архитектор и культуролог, однако поступили в Российскую академию народного хозяйства и госслужбы при президенте. Зачем?

Смешно звучит, понимаю, и все же по велению сердца. Без участия в управлении очень сложно влиять на результат. Все понимают, что городскую политику в сфере градостроительства надо менять, более того, это делается, но процесс идет сверху. Нужны компетентные специалисты «снизу».

Программа обучения Master of public policy «Управление проектами пространственного развития» уникальна. Архитектура ведь вроде красивого фантика, а начинку конфетки делает множество других людей — социологи, антропологи, бизнесмены... Город — это люди.

Мы стали первым набором. Поначалу были в эйфории, что понимаем друг друга, хотя в нашей группе из 19 человек только три архитектора, остальные — те самые компоненты «начинки» разных специальностей. И вскоре выяснилось, что одно и то же мы видим и понимаем совершенно по-разному. Архитекторы подвержены самолюбованию — «подвяжу-ка я свой красивый шарфик!». Эдакий синдром творца. И точка. Есть только мое правильное мнение.

У вас тоже такой красивый шарфик?

— Нет, я от него отказалась. На самом деле, позиция «мне виднее, братцы» — ошибочна.

И все-таки город вас, архитектора, а где-то и «творца», слышит. Та же баня это доказала.

— Я искренне рада, что единственный образец конструктивизма — круглую городскую баню в Тюмени признали полноценным памятником архитектуры регионального значения и наконец включили в единый реестр историко-культурного наследия. Так совпало, что это произошло в день моего рождения и потому поздравления в соцсетях были сразу по этим обоим поводам. Но еще много всего впереди с этим объектом.

Планируете когда-нибудь вернуться на госслужбу?

— Возможно. Мне тут друзья-товарищи говорили, что надо идти в депутаты, а я им отвечаю, что мне хочется быть чиновником. Не верят. А зря. Если будет во мне потребность у города, я здесь еще поработаю на его благо.

Текст: Людмила Караваева. Фото: архив Е.Журавлевой.