Войтович Айнур: «Тюмень была для меня деревней»

Тем, кто впервые произносит название отдела, в котором она является заместителем, не всегда удается это сделать с первого раза — не хватает дыхания. Отдел межведомственного взаимодействия в сфере профилактики, организации профилактических операций, административной практики и противодействия наркопритонам управления по контролю за оборотом наркотиков УМВД РФ по Тюменской области.

Как она, такая хрупкая и знающая наизусть почти все поэмы Лермонтова, справляется с этой махиной?

— Я родилась в Азербайджане, в Тюмень, куда по комсомольской путевке в 1975 году приехал папа, меня привезли двухмесячным ребенком. В нашей семье все общались только на азербайджанском языке, поэтому я долго не говорила на русском и не понимала языка. Поэтому в садике была замкнутым ребенком, и в первом классе школы скучала на последней парте, играла в фантики. Мой дневник пестрел от замечаний, родителей постоянно вызывали в школу. А я не понимала: чего от меня хотят?! Когда стала осваивать язык, все вокруг стало интереснее, в том числе и учеба.

В детстве Тюмень была для меня деревней: мы жили на улице Садовой, а там стояли только деревянные дома. В выходные дни мы ходили к бабушке — на 11 этаж в «муравейник» на улице Республики. Как же страшно было подниматься на лифте и выходить на балкон! В 1983 году наш дом на Садовой снесли и построили на его месте новую школу. Мы получили квартиру на Логунова и, возвращаясь в первый день со школы, я просто заблудилась в этих высотках... Все коробки одинаковые, асфальта даже не было... Самые теплые воспоминания о том районе — книжный магазин на Пермякова. Как же я любила в нем бывать, листать страницы книг и вдыхать этот запах...

В старших классах по состоянию здоровья я вынуждена была уехать на Родину: закончила школу и поступила на факультет экономики Турецкого университета в Баку. Но мама не дала там учиться: семья должна быть вместе! Я вернулась в Тюмень.

— Как вы оказались на филфаке?

— Я всегда мечтала стать журналистом. Мне рассказывали, как в детстве я брала микрофон от советского магнитофона и бегала, задавая гостям и соседям разные вопросы. Но мама настаивала на медицинской академии.



Помню, как с документами я зашла в здание мединститута и почувствовала этот запах — то ли хлорки, то ли формалина, то ли еще чего-то — и сразу поняла, что это не мое. Повернулась и ушла — прямо в ТГУ. Поступила на отделение журналистики. На третьем курсе начала работать. Правда, мой преподаватель Константин Яковлевич Лагунов не одобрял — считал, мне нужно писать серьезные вещи. Но я мечтала быть в гуще событий, в центре жизни. И после окончания вуза вернулась на телевидение... Вскоре решила уйти из профессии.

— Почему?

— Я перестала чувствовать социальную значимость своей работы. Вдруг резко пришло понимание того, что работаю впустую. Чаще стала вспоминать Логунова: то, над чем ты болела вчера, сегодня уже забыто, ушло в никуда. Это я почувствовала. В то время увлеклась теологией, мне действительно захотелось выстроить свою жизнь так, чтобы жить для других. Чтобы приносить пользу. Понимаете: я долго работал в криминальной журналистике, вела свой проект «За чертой» (там познакомилась со своим мужем — тогда сотрудником полиции): выезжала на различные кражи, грабежи, изнасилования, убийства — вместе с полицией. Тогда мне казалось, это так круто, да и время такое было... народу хотелось страшилок и ужастиков. Программа пользовалась популярностью. Наверное, этот период жизни был переломным. Я стала понимать, что человеческая жизнь для меня ничего не стоит, важнее — материал, чтобы быстрее всех его выдать в эфир, стать первой...

— Как попали на службу?

— Не сразу. Отозвалась на повторное приглашение. После собеседования меня приняли начальником подразделения. Так получилось, что у меня, у лейтенанта, в подчинении оказались майоры. Это было очень ответственно. Но в апреле 2016 года Указом Президента РФ Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков упразднили. Если сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать. Последние три года подразделение, которое я возглавляла, входило в тройку сильнейших по России. У меня были большие планы, новые проекты, чудесные перспективы.




— Почему вы решили остаться, то есть перешли в систему МВД, а не ушли, как многие ваши коллеги?

— Когда нашу службу упразднили, мы несколько месяцев не работали. И именно в это время я поняла, как моя деятельность важна и нужна людям: мой телефон разрывался от звонков. Директора школ, педагоги, родители, социальные работники — все, с кем связывала служба, обращались за помощью. Я объясняла, что пока у меня нет полномочий, я даже форму надеть не могу. «Ну хоть как, пусть без формы, мы никому не скажем...»
К счастью, сегодня я продолжаю заниматься своим любимым делом. Я также бываю на родительских собраниях и рассказываю мамам и папам, как вовремя заметить, когда ребенок попал в беду, приобщился к наркотикам: какие признаки в общении и в поведении говорят об этом... Обсуждаем, как вообще не допустить такой ситуации в семье. Для педагогов проводим тренинги, участвуем в совещаниях, чтобы они тоже знали и понимали, как правильно себя вести с подростками в наркотическом опьянении или в нетрезвом виде, обращаем внимание на психологические особенности поведения в том или ином возрасте. И, конечно, много работаем с подростками, в том числе из «группы риска», используя различные методики. Например, привозим «трудных» ребят в суд на оглашение приговора по уголовным делам, связанным с наркопотреблением или распространением. Они своими глазами видят 22-летнего парня, который выйдет на свободу только через 15 лет... Эта картинка оказывается эффективнее, чем многочисленные разговоры о вреде наркотиков...
Интернет — тоже поле деятельности нашего отдела... Мне приятно, когда я иду по городу и узнаю лица людей. На заправке или в магазине ко мне подходят родители, здороваются, обращаются по имени-отчеству. И я чувствую свою ответственность за тех, с кем живу в одном городе.

В Тюмени родились мои дети, меня окружают любимые люди, друзья... уезжая в командировки или в отпуск, я все время хочу вернуться обратно, потому что чувствую себя здесь защищенной. Поэтому мечтаю, чтобы наш город был здоров, чтобы дети и родители были счастливы.

— Ваша профессия накладывает отпечаток на восприятие города?

— Наверное... Я помню, в каких домах были наркопритоны, злачные места. Всегда обращаю внимание на надписи на стенах с рекламой психотропных веществ (мое подразделение занимается сбором этих надписей, мы их отправляем в управы, чтобы из закрасили) — быстро фотографирую и направляю дальше для работы. Чтобы как можно скорее все очистили.

— На вашей страничке в ВК прекрасные разрисованные тарелочки, это ваше хобби?

— Да, занимаюсь точечной росписью золотом. Два года назад я бы даже яблоко не нарисовала: к рисованию у меня не было ни тяги, ни способностей. Теперь этой мой формат медитации. Вместе с семьей (дочери — 13, сыну 10 будет скоро) любим рыбачить, зимой катаемся в деревне на снегоходах, уходим в лес на несколько часов, там гуляем, косуль смотрим... Стараюсь много читать: Ошо, Кора Антарова, Блавадская, Рерихи, суфийские труды, притчи Будды. Практики — не для меня, я не смогу часами сидеть в позе лотоса. Мне кажется, что время, которое есть у человека не бесконечно, и проводить его в созерцании внутреннего себя — слишком щедрый подарок себе любимому.

— У вас в кабинете столько фигурок слоников? Коллекционируете?

— Да, люблю слонов, люблю Индию, учу хинди, осваиваю огромный литературный эпос — Махабхарату. Верю, что душа бессмертна и переживает бесчисленное число жизней. Стараюсь дарить окружающим только положительные эмоции. И я совсем не боюсь смерти. Верю, что смерть — только начало — переход из одного состояния в другое. Поэтому отпущенное мне время учусь использовать так, что быть полезной другим, делать мир добрее, сострадательнее и милосерднее.

Беседовала: Валерия Кабакова