Ветеран освоения Тюменского севера, заслуженный работник нефтяной и газовой промышленности РФ
«Василий Теркин северных широт» — так его окрестили в прессе за то, что он никогда не унывал в трудных ситуациях. А трудностей хватало: более тридцати лет Анатолий Клиндухов «оттрубил» в Югре и на Ямале, занимаясь жизнеустройством и жизнеобеспечением легендарных «строек века». Не счесть, скольким людям он помог получить жилье, устроить в садик ребенка, решить те или иные бытовые проблемы.
Ваши сверстники времен нефтегазовой эпопеи ехали в «страну Тюмению» со всех концов Советского Союза. А вы откуда родом?

Деревеньки, в которой я появился на свет, давно уже не существует, поэтому своей малой родиной я привык считать село Ачимово Викуловского района. Здесь закончил школу, отсюда меня проводили в армию. Служил на Тихом океане, в морской авиации, где получил крепкую флотскую закалку и понял, что такое настоящая дружба и взаимовыручка. Кстати, уже потом «на северах» сделал важное открытие. Почему северяне более отзывчивы и сплоченны, нежели люди с «большой земли»? Да потому что, их, как флотских ребят в море, окружающая стихия заставляет держаться ближе друг к другу.

Покорять заснеженные просторы отправились сразу после срочной службы?

Нет. Вышла другая оказия: я получил должность секретаря комсомольской организации нашего совхоза. В состав хозяйства входило двадцать три деревни, мотаться приходилось с утра до ночи за 75 рублей материального стимула! Потом меня перевели в Урай на должность начальника Штаба Всесоюзной ударной комсомольской стройки. Так я оказался в Ханты-Мансийском автономном округе, у самых истоков Шаимской нефти. Потом стал первым секретарем Кондинского райкома ВЛКСМ. Район в ту пору представлял собой огромную территорию, в него входили и будущий город нефтяников и нынешний Советский район. Все бурлило и кипело, недавняя глухомань преображалась на глазах. На всю страну звучали имена знатных лесозаготовителей, добытчиков нефти.

Потом партия сказала «надо», и я отправился в Нефтеюганск, «добывать» уже Усть-Балыкскую нефть. Попал в команду генерального директора «Юганскнефтегаза» легендарного Романа Кузоваткина. В 1976 году стал его заместителем по быту. Самых насущных человеческих проблем, которые должно было решать градообразующее предприятие, было не перечислить. И впрягся я в этот воз на целый десяток лет.

В Губкинский вы прибыли, имея за плечами два города-новостройки. Представляли, какие испытания вас ждут?

Конечно, знал, что будет тяжело, но чтобы настолько... Никакого Губкинского тогда, собственно, не было. Просто точка на карте в 15 километров от станции Пурпе. Здесь стояло три вахтовых комплекса конструкции «Ока», рассчитанных на 16 человек каждый. Но вместо 16 жило по 50. Без предупреждения туда не ездили. Сначала стоило удостовериться, что там освободилось хоть какое-то место, иначе — или ночуй под дверью, или спи с кем-нибудь в одной кровати. Не хватало многого. Стали финские дома собирать — инструментов нет. Сваебой — один единственный, и на промыслы и на поселок. Пришлось не раз перетряхнуть свои связи в соседнем округе. Кровати везли из Юганска, матрацы — из Радужного. Однажды на Новый год перемерз водопровод, который шел к столовой, где собирались накрывать столы. На улице 40 с лишним градусов мороза, но наши не растерялись. Мигом, практически вручную, из труб, которые используются в нефтянке, скрутили новую систему. В поселке еще не было только обычного освещения, а мы уже замострячили праздничное. И лыжню построили тоже освещенную. А какие шикарные елки повелось ставить в нашем поселке нефтяников! Со временем у нас и фонтан появился и духовой оркестр.

Ямальский климат впечатлил?

Такой холодной зимы, которая выдалась с 1986 на 1987 не припомнит никто. Иной раз по несколько дней подряд ртутный столбик держался на отметке −62Сº. Потеплением считалось, когда он опускался до −50Сº, а −35-40Сº - это был «ташкент». Верхнюю одежду почти не снимали. Все отопление состояло из электроприборов. Слава Богу, обошлось без пожаров: дисциплина была жесткая.

Режим пионерного освоения диктовал свои условия?

Конечно. Работали как в войну, когда сначала станки ставили, потом цеха собирали. Мы точно также вводили котельную: пока котлы не установили и всю обвязку не сделали, специалисты работали под открытым небом. Удивительно, но, как и на войне, народ практически не простужался. Целый год наш Пурпе-2, как тогда называли будущий Губкинский, существовал без медицинских работников.

Трудовой подвиг не затмевал человека?

Про людей мы не забывали. Например, на одной из планерок было сказано о том, что водители — вахтовики, которые обслуживали Тарасовское месторождение, жалуются, что нечем заняться на досуге. Тут же в полночь на трассу были отправлены цветной телевизор и 20 пар лыж, которые мне удалось добыть накануне. На первый взгляд мелочь, но таких мелочей было множество, а вместе они создавали особую душевную атмосферу. А какие у нас были праздники! Любое достижение в устройстве быта, любой введенный в строй объект — повод для радости. Столовую на 100 с лишним человек собрали — праздник. Контору объединения поставили — вообще эпохальное событие. Тем более, что в этой конторе по окончании рабочего дня еще и жить можно было! 7 ноября 1986 года встречали в столовой как на «большой земле», даже принарядились по случаю. Котельная в поселке, наконец, заработала, и народ смог снять шубы и шапки. Когда все это произошло, обнаружилось, что среди первопроходцев немало симпатичных дам. Правда, вели они себя как-то скованно. Одна потом призналась: «После шубы я в платье будто голой себя чувствовала».

Тридцать три года вы отдали Северу, а рассказываете в основном о периоде, который связан с Губкинским. Особое отношение именно к этой точке на карте?

Да. Во-первых, это было труднее всего. Губкинский испытывал на прочность. И «достроил» меня как личность. Во-вторых, в нем по сей день живут и работают мои дети, родились и выросли мои внуки. И наконец: это ведь последний виток в моей трудовой биографии!

Текст: Ирина Притчина

Интересное в рубрике:
Геолога не зря называют разведчиком — при его участии открыто и разведано более ста газовых месторождений в&n...
Елена Шакировна — потомок древнего княжеского рода. Влюблена в свою профессию, в свой город, в свою рабо...
Скорее всего, она родилась таким человеком-вулканом: энергия бьет через край. Она все делает с азартом — поет, орг...
Отличник в школе, вузе, на работе — все, что он делает хоть долго, хоть коротко, — на &l...
В своем ярко красном пальто и нарядной шляпке она похожа на английскую королеву, но в отличие от пос...
Три года назад Альфия Кабирова объединила под своим крылом ялуторовских бабушек и придумала для них проект с теплым назв...
В 12 лет он выиграл юношеское первенство России по шахматам, а в 22 года стал первым международ...